Ярмо Господне - Страница 3

Да и видимая долговечность их родимой жилплощади вроде бы имелась, кабы не тайное, взаправду, ужаснейшим образом ставшее явным.

Никто ничего такого не подозревал, не догадывался, отчего находившееся в десяти метрах от канализационного фонтанчика-родничка старое здание телефонной станции, прочно выстроенное на вековечном фундаменте из бутового камня, таит страшную смертельную опасность.

Вернее, в том двухэтажном кирпичном сооружении не было ни синь-пороха чего-либо ужасного или смертоносного: шкафы, стойки с аппаратурой и питающими устройствами, прочая техника радио- и электросвязи. Потенциальный источник техногенной катастрофы был скрыт на глубине под землей, представляя собой довоенный склад авиационных и артиллерийских боеприпасов. Очевидным делом прохудившаяся много лет назад канализация его подмывала и разрушала.

Об этом тыловом складе давным-давно напрочь забыли. Малая горсть уцелела на той войне из тех, кто о нем хоть как-то знал. В сохранившихся документах Западного особого военного округа это подземное хранилище взрывоопасного красноармейского имущества не значилось.

В июне 41-го военный городок, где располагался склад, не раз подвергался немецким авианалетам. Во время оккупации он входил в зону еврейского гетто, устроенного нацистами. В июне 44-го зданиям и сооружениям на поверхности крепко досталось уже от советской авиации.

В послевоенные годы пленные немцы в Дожинске долго-долго расчищали развалины, а многое строили заново на прежних фундаментах, сверху заливали бетоном каменно-кирпичное крошево и не лезли вглубь. И уж подавно никто глубоко не копал для возведения двухэтажного корпуса телефонной станции.

«Однако до сих пор руины имеют обыкновение стрелять в упор», написала одна из немногих еще уцелевших белоросских независимых газет. Так-то оно и произошло, будто по писаному, рикошетом от давней войны и вооружений минувшего века.

Семьдесят с лишним лет тротиловая смерть упорно дожидалась своего часа, пока темной ноябрьской ночью задолго до рассвета взрыватель ржавой советской авиабомбы не пришел в действие. Сдетонировало все, что могло взорваться мгновенно. Спустя мгновенье настал черед артиллерийских снарядов и противотанковых мин.

Забытый армейский склад был не очень вместительным, не все в нем и взорвалось. Тем не менее, как вычислили специалисты, детонировавших и взорванных пяти или семи тонн в тротиловом эквиваленте реально хватило, чтобы сейсмически уничтожить целый квартал жилых домов.

Крупноблочная пятиэтажка Ирнеевых, ближе всех находившаяся к эпицентру подземного взрыва, первой полностью рассыпалась на бетонные кубики. За ней в стопочку сложились, словно карточные домики, три соседние панельные высотки Ї все их девять этажей сверху донизу. Наполовину разрушился стоявший торцом к телефонной станции кирпичный четырехэтажный домишко хрущевских времен.

От злополучного здания АТС осталась лишь воронка глубиной около двадцати метров, к утру заполнившаяся грязной водой, фонтанировавшей из разорванных труб. Еще не рассвело, когда дом Ирнеевых окончательно превратился в бесформенную груду строительного мусора, а громоздкие развалины одного из панельных корпусов почти целиком ушли в размытый песчаный грунт. Другие здания, строения в радиусе до полутора километров претерпели разрушения различной степени, в том числе от возгораний электропроводки и взрывов бытового газа…

Статистика непосредственных человеческих жертв взрывного катаклизма и огненного холокоста в ноябре, число тех погибших при свете пожаров, в кошмарной панике и ночной неразберихе, теперь, спустя сорок дней после трагедии, не входят в сферу пристального изучающего внимания Филиппа Ирнеева. Еще меньше его занимали тогда и волнуют сейчас политические аспекты этой техногенной катастрофы.

Вольно оппозиционерам обвинять главу белоросского государства в злодейском организации взрыва у Молодежного озера за три недели до президентских досрочных выборов. А если кому-то этого хочется, флаг им в руки в поисках мифических чеченских террористов, талибов, «Аль-Каиды», Усамы бен-Ладена, расположившихся-де в Дожинске как у себя в ущельях и в пещерах. В декабре прошлого года Филиппу пришлось недосуг и вспоминать-то о политике, разве что мельком, вскользь. Хватало ему по самые церковные маковки совершенно иных предметных озабоченностей и душевных забот.

«Спаси, Господи, души благочестивыя!»

О тайной подоплеке взрыва он пытается сиюминутно не думать. Все же масштабы чрезвычайного происшествия ему тотчас показались подозрительными. Чья-то злонамеренная воля все же имелась где-то за кадром и за кулисами, последовательно внушало ему предвидение.

Следовательно, он еще выйдет на след виновного или виновных в содеянном. Но не сей день и не завтра, потому как, знамо дело, сейчас ждут его близкие и любимые от мира сего.

Вообще-то в дружеской компании сегодня ввечеру собираются и те, кто также много чего любопытного знают о сокровенном. Иначе говоря, наряду с ним будут те немногие, кому на этом свете даны чудотворные знания, способности, дарования обращать скрытое в явное и действенное. Допустим, и с Божьей помощью, но им это тоже не всегда удается. Далеко не все познается, кое-что узнается не сразу, а тем более осознается не всеми; сверх того познание, оно не для всех.

«Аминь. Да свершиться истинно…»

— 2-

Студент четвертого курса педуниверситета 21 года от роду Филипп Ирнеев обстоятельно не сомневался: истинная вера двигает горами и большими деньгами.