Ярмо Господне - Страница 205

205

Мы сейчас, Вань, даже представить себе доподлинно не можем, что тогда творилось и говорилось. Какой немыслимый винегрет без уксуса, сборная солянка без соли, какая несъедобная перловая ячменная каша была в головах у безграмотных невежд всех сословий, имущественного состояния и происхождения.

О состоянии их затемненных умов возможно судить лишь приблизительно на основании письменных источников, сочиненных теми немногими разумными людьми, кто находился в значительном интеллектуальном отрыве от непросвещенной массы естественных недоумков.

Естественно, в меру собственной ограниченности невежественные массы бездумно поклоняются твари, деревянным доскам, идолам, кумирам, кумирням, капищам, но далеко не Творцу. Соблюдение подражательной религиозной обрядности, если это социальная привычка большинства, есть в сущности не вероисповедание, а суеверие. Иногда оно фарисейское натуральное ханжество.

Это мы подчас видим и по сей день в наши религиозно продвинутые времена. Но в средние века очень и очень многие в массе подобострастно пресмыкались перед низменной натурой людской, давая волю своим животным побуждениям, себялюбию, своекорыстию и нежеланию истинно познавать Бога через видимые и безответные творения его.

Только с наступлением эпохи барокко в конце шестнадцатого — в начале семнадцатого столетий свершилась интеллектуальная духовная революция. Именно чудотворным образом в те благословенные времена дурное количество жизни перешло в ее относительно хорошее качество.

Потом понемногу стали изменяться к лучшему и средневековые гуманистические нравы. А науку умные люди взялись отделять от ложной эзотерики и дурацкой мистики…

— 3-

В воскресенье Филипп Ирнеев нежданно взял да и расщедрился на званый и знатный ужин для ближайших друзей в связи с прилетевшей Настей из Америки. Вызвала ее Вероника Афанасьевна Триконич — ей срочно, по-курьерски, потребовались сверхновые лекарственные препараты для лечения больных СПИДом.

На вечернем только для взрослых воскресном пиршестве Ваня Рульников не присутствовал по молодости лет. Но зато он с утра вместе с Фил Олегычем, Настей и Викой съездил к обедне в Петропавловский монастырь.

«Во здорово! Настя приехала для компании!»

Потом они с Фил Олегычем восхищенно посмотрели, как лихо на траве сразились деревянными мечами Вика и Настя, облаченные в гимнастические купальники. После дамского блистательного ристания и мужчины немного размялись, помахали мечами, пока женщины, не убоявшись страшно холодной воды искупались в речке Пилейка.

Помимо всего такого, имеющегося у женщин в пляжно-спортивном облачении, Ваня наблюдательно подсмотрел: не успев толком познакомиться, Настя с Викой, совсем не приглядываясь друг к дружке, мгновенно, с полуслова нашли общий язык между собой. «Как будто давно не видевшиеся близкие родственницы…»

На воскресную вечерю к себе, вовсе не тайную, но открытую для ближних своих Филипп Ирнеев также пригласил Викторию Ристальскую. Хотя она вежливо отказалась, сославшись на неумолимый спортивный режим и запланированную тренировку по кунг-фу.

Тем не менее они договорились встретиться во вторник. Ближе к вечеру прогуляться, поговорить за жизнь, зайти в новую кафешку, где подают вкусное мягкое мороженое шариками. Оно их обоих с детства соблазняет и радует, в полнейшее отличие от твердого, какое фасуют в брикетики и трубочки.

В то воскресенье Филипп помимо быстрого приготовления слоеного хорошо пропитанного коньяком торта с фруктами и мороженым порадовал любимых гостей отварным молодым картофелем, эскалопами, свежекопчеными свиными языками, карпом в горячем томатном маринаде и многими прочими яствами. Весомую феноменальную трапезу они втроем с Настей и Прасковьей наскоро и ловко состряпали в шесть рук.

— …Хороших людей, первозванных да избранных, удостоить и кормить, и продовольствовать одно удовольствие, — наставительно заметила Прасковья. — Хоть они и от мира сего.

— Коль я им для мирского аппетита по секрету расскажу про Маньку Казимирскую, то стопудово прибавлю довольствия, — ехидно хихикнула Настя. — Острые зубки у меня выросли, могу и позлословить, определенно арматорской легенды ради.

Начну-ка я с толстосисястой Катьки и выложу ей на ушко американскую трагедию, как Манька в жесть разругалась с отчимом, рожать, стервоза, отказалась. Нашего дорогого Пал Семеныча сто пудов бросила и нашла себе другого пенсючка — богатенького доктора-психоаналитика.

— Давай-давай, женушка, — улыбнулся Филипп. — Не забудь еще секретно добавить специально для правозащитников Андрюши с Матюшей, что наша легендарная Манька трагедийно отказалась возвращаться в авторитарную Белорашку и собирается просить политического убежища в демократических Штатах.

Про между прочим пора нашей почтеннейшей публике кое-что разъяснить о серьезности сердечных чувств Анфисы и Пал Семеныча. Как-никак, ты — ее дорогая кузина. Тебе все положено знать.

— Ах люблю посплетничать для аноптического образа ради! — вмешалась Прасковья. — Фил, позволь-ка мне раззвонить о твоем будущем родстве-свойстве с Булавиным.

Я тоже твоя сродственница на седьмом легендарном киселе. Вот и поведаю, как мы вскорости честным пирком да за свадебку, да на Троицу вкруг аналоя.

Симметрично выйдет, коли оба вы на сестрах обженились. Истинно харизматические супружества на землех и на небесех плодятся и размножаются.

— Бысть по сему. По-родственному известишь. Можешь даже с тостом бухнуть в свадебные колокола. Без Троицы дом не строится.

205