Ярмо Господне - Страница 95

Не правда ли, барон Руперт?

— Я был бы рад превознести подобным романтическим образом, в красивом вымысле, грациознейшую воительницу кавалерственную даму Анастасию, Ї соорудил для Насти неуклюжий германский комплимент барон Ирлихт фон Коринт. Ї Но ее реальные физические возможности не более чем заурядный факт диахронического постижения боевых искусств.

Для вас, гнедиге фрау Анастасия, средневековые железные болваны — посильный противник. Натурально, если играть по правилам тогдашних турниров у рыцарей-секуляров.

— В здравом прекрасном теле живет и здравствует разумная душа, тысячу сто лет тому назад провозгласили отцы-основатели гильдии арматоров, — Патрик Суончер вернулся на круги своя в дидактической рацее, какой на время обернулась дискуссия о разногласиях между техногностиками и ноогностиками. — С тех пор арматорский девиз основательно подзабыли, особенно после появления института орденских прецепторов, не так ли, сэр Пол?

«Ага, неужто наш диспут обещает возобновиться? Аты-баты шли дебаты…»

— Специализация и универсализация суть аверс и реверс одной монеты, мой дорогой коллега, если учитывать прогресс в наставничестве, образовании и обучении, — обходительно ответил Павел Булавин, давая понять, что не прочь подискутировать, лишь только его досточтимый оппонент закончит запланированный урок…

Немного послушав рассуждения Патрика Суончера об истории арматорства, Филипп вышел на кухню вслед за Рупертом.

«Так-так-так… наши гости разъезжаются…»

Вероника и Руперт принялись раскланиваться, прощаясь с Филиппом и Анфисой, договариваясь, как и где продолжить совместные пасхальные празднества. «Почему бы и не посетить барона и баронессу фон Коринт в фамильном замке?»

К тому времени сэр Патрик Суончер, благожелательно улыбаясь, попросил дам-неофитов Марию и Анастасию быть непринужденнее, не забывая об осанке и достоинстве молодых леди.

Настя и Мария чинно, но без промедления, двинулись в коридор. Плотно притворив за собой дверь, Мария с наслаждением закурила и на выдохе сладостно потянулась. Тем временем Настя встала на руки, прошла несколько шагов, медленно согнула корпус, опустила носки туфелек и начала отжиматься от пола.

— Машка, половая жизнь для здоровья полезней, физиологически. В жесть бросай дымом травиться. С концами. Не то Патрик тебе пост и воздержание устроит.

— Так точно, ректально выйдет и не войдет со смазкой и лаской. Хотя я от него все что угодно вынесу и курить вагинально брошу, может, со следующей недели…

Конгенитально, Настена! Голой вульвой клянусь, прямо с понедельника, Пресвятая Дева поможет.

— Неделя в Америке с воскресенья начинается…

После куртуазных проводов Вероники с Рупертом в спальне Настя прыгнула к Филиппу на колени и взялась жарко шептать ему на ухо:

— Фил! я их люблю, всех-всех! наших рыцарей и дам, но тебя больше всего!

Когда мы их проводим, ты ведь правда будешь любить меня нежно и близко? Можно в мою комнатку-убежище заглянуть ненадолго. Мне скоро будет нельзя, сам понимаешь, женское нездоровье, и все такое…

— Дщерь Евина с пещерой зело грешной и паки отверстой.

— Эт-то точно. Патрик сказал: вагина у меня прогрессивно длиннее Манькиной на полтора сантиметра. И талия у меня тоньше, и грудь больше, соски крупнее…

— Считай уговорила, улестила, соблазнила собственного мужа. Зайдем к тебе в асилум, грешница вагинальная. Мыслю, благословясь, вернемся через полчаса в линейном реал-тайме…

…Пошли, соблазнительница. О том о сем, об эволюционном прогрессе послушаем, за благочинием присмотрим, моя дама-неофит Анастасия.

— Да, мой рыцарь. Неофитка Настя вас слушается и беспрекословно повинуется.

— Ты еще скажи, что я твой повелитель.

— А как же, мой повелитель! И я, и Манька, и Анфиса, и Ника тебе бесперечь повинуемся. Потому что мы — твои любимые женщины, о повелитель. Каждая по-особому, и каждой — свое, особое. Но мне больше…

— Это, как посмотреть…

В гостиной Филипп с Настей увидали и услыхали жаркую схватку между Павлом Булавиным и Патриком Суончером. Само собою осмотрительно, она проходила словесно, вежливо, без сверхрациональных доводов орденских рыцарей или рационализма стародавних французских королей, громом артиллерии ультимативно убеждавших противников в своей правоте.

Все же было нечто сходное с театром военных действий и не похожее на обычную невозмутимость лорда Патрика, когда он язвительно и раскатисто громыхнул:

— Нет и тысячу раз нет, дражайший сэр Пол!!! Ваш довод: творение не выше творца грешит катафатичностью, взятой в ложной аналогии!

Вспомните бездну, разделяющую прилежащие поколения, разрыв между отцами и детьми!

— Это результат вульгарной социализации, мой дорогой сэр Патрик! Но отнюдь не имманентных отношений производителя-творца с продукцией его собственного изготовления.

По моему убеждению, ученик не выше учителя, каким бы эктометрическим трюизмом вам ни представлялся этот евангельский логий…

— Позвольте, позвольте, мой дорогой сэр Пол, не согласиться и с этим вашим образчиком катафатического суемудрия и буквоедства, отрицающих духовный рост и неоправданно распространяющих абсолют на недостойных. Так как диалектическая связь времен предполагает отрицание отрицания, сэр!

«Патер ностер, сейчас наш Пал Семеныч замутил дидактический дар! Манька и Анфиска теургический кайф ловят, разинув рты сидят. В то же время Патрик от него ловко закрылся и коварно подыгрывает…