Ярмо Господне - Страница 80

Я, наверное, мало тебя люблю и беру от тебя меньше, потому что твое тело принадлежит лишь мне одной. Я им владею и распоряжаюсь, как мне благоугодно…

Помолчав, Настя продолжила:

— Ты, Фил, в вышних благословен мне в мужьях, и я хочу стать тебе такой же в женах. Мы оба чудотворно повенчаны пред Всевышним…

Давай я тебе немножко исповедуюсь не как орденскому рыцарю-инквизитору, а просто, как мужняя жена и твоя любящая женщина.

Я раньше, до тебя, Фил, редко в церковь заходила. Молилась сама по себе, наедине. Чаще всего выпрашивала у Бога хорошие оценки в школе, чтоб родители меньше приставали и обижали. Прощения у Бога просила за то, что совсем мало их почитаю и уважаю…

Ты же, Фил, меня истинно воцерквил, теперь ты для меня, словно храм Божий. Не икона, не кумир, потому как ты здесь, и будешь мой навеки, чего бы там с нами ни стряслось.

Я раньше очень боялась тебя потерять. Но сейчас знаю — ты мой навсегда, любимый и нераздельный со мной.

Мне кажется, словно бы мы с тобой когда-то прожили долгую-долгую жизнь, умерли в один день и воскресли, вознеслись в заоблачный город на вершине горы, а там, в Граде Божьем, единосущно возродились к новой жизни…

«Патер ностер! Настя-то в пятом круге, еще до наступления Светлого Воскресенья. Все-таки я задолжал доку Патрику его серебряный доллар.

Сейчас сказать? Иль не надо? Ладненько, пусть он ей единолично об этом после поведает, как прецептор и арматор.

М-да… воздержание, послушание, аскеза, эндорфины и эстрогены… Гремучая смесь, надо сказать…»

— Вот, муж мой, я тебе капельку исповедалась. Только ты ментальный контакт не прерывай. И за применение ясновидения меня не ругай, пожалуйста.

— Отчего ж? Здесь можно, машина экранирована. Надежный субалтерн сэр Квентин за рулем. Валяйте, миссис Нэнси.

— Тогда скажи, правда, ведь хорошо, если Патрик мне снова половое созревание открыл? Месячные у меня теперь в начале мая… К лету я немножко выше ростом стану, костяк окрепнет…

— Он — арматор, ему виднее. Если не вымахаешь наподобие Никиной секретарши Ксюши, то я согласен.

— Между прочим, я боялась, как бы от кучи женских гормонов мне грудь не расперло. Но Патрик говорит: это мне не грозит, ни левая, ни правая форму не потеряют. Если, конечно, заниматься калокагатией по его методике. Ничего, я уж привыкла…

А я, Фил, вижу и знаю, твоей драгоценной андрологии сейчас совсем даже не повредит интенсивная брачная жизнь. Скорее, наоборот, сударь муж мой… Ubi penis, ibi vulva.

— Mulier formosa superne…

— Не только сверху прекрасная женщина, но и снизу. Показать?

— До дома дотерпишь, Иезавель, дщерь Евина?

— Завет и свидетельство, жена да прилепится к мужу и дому своему!

После филадельфийского ужина Филипп с Настей попрощались с Патриком и Марией. Нагрузившись покупками и американскими сувенирами, Ирнеевы отправились в раннее утро в Старом Свете.

— …Наша Мэри, как и обещала, уговорила Патрика на пасхальную поездку в Рим. Вы же, скептический мистер Фил Ирнив, мне не верили.

— Так это я для суеверия, absit omen, сказал, чтоб не накаркать, не сглазить, миссис Нэнси.

— Это шутка, мистер Фил?

— Нет, я серьезно. Патрик, может статься, и передумает насчет Пасхи в Европе. Вдруг ему захочется там еще в Америке с утреца поработать над нейрофизиологией мисс Мэри?

— Ой, не захочется. Я вас мужчин насквозь вижу и чувствую, как будущий арматор.

— В таком случае скажи, чего мне сей минут нужно от любимой жены?

— Как чего? Чтобы я встала, и принесла тебе чашечку кофе.

— А еще?

— Остальное потом, включая смиренную уборку нашей квартиры и подсобные работы на кухне. Видишь, угадала без предзнания и прогностики.

— Они у тебя неотделимы от общего понимания, Настена.

— Я вошла в пятый круг, рыцарь?

— И де мой кофе, дама-неофит?..

Настя принесла им обоим кофе, присела на край кровати.

— Фил, скажи, если можно. Анфиса будет стажироваться у Патрика?

— Пожалуй, да. Но после того, как успешно пополнит новым отпрыском фамилию Булавиных-Луница.

— Тогда она ему заменит правнучку Жюли. Анфиска на нее чуточку похожа лицом и фигурой.

Мне Патрика порой до слез бывает жалко. Потому он и меня с Манькой нещадно гоняет. За нас беспокоится. Втроем-то нам будет не так тяжело на боевой подготовке.

— Ты так думаешь?

— Спроси чего-нибудь полегче.

— Как Манька с тобой собирается рассчитываться за пиво и сигареты, которые ты ей тайком таскала с помощью Квентина?

— А вот и не скажу! Это маленький женский секрет.

— Понимаю, коммерческая тайна…

Да не оскудеет рука дающего, действующего в пределах сметы ситуативных дамских расходов. Тем самым в виде пасхального презента у некоей миссис Нэнси Ирнив банковский счет пополнился 250 тысячами в долларах США. Карточка на десять штук внутри яичка. Не Фаберже, но все-таки…

Филипп сунул руку под подушку и добыл оттуда разукрашенное пасхальное яйцо с сюрпризом.

— Ой, какая прелесть! Я тебя люблю, Фил!

— Сколько тебе добавит прецептор Патрик за великопостное послушание, воздержание от низменных потребительских интересов, за пиво и сигареты, не знаю. Но пасхальные суммы свыше шести тысяч гринов тратить будешь с его согласия и позволения.

Как сейчас помню, твоя несравненная матильда, в медленном танце, тесно навалившись животом и грудью на любимого зятя, эдак прозрачно намекала ему на пятьдесят штук единовременного брачного пособия для супруги киллера. И что-то еще насчет страховки…