Ярмо Господне - Страница 36

Настя огляделась в гостиной в поисках подходящей поверхности, заметила яшмовую столешницу и осторожно уложила на нее маленький резной деревянный крестик на шелковом черном шнурке. Принялась за ритуал, для верности закрыв глаза и беззвучно шевеля губами.

— Во, Пал Семеныч, — выдохнула Настя с облегчением, — вещь знает хозяина своего…

В тире их встретили нахмуренная Мария Казимирская и ужасно довольная собой Вероника Триконич.

— Опаньки! Новобрачная наша явилась, чудесами опылилась. Сверхъестественными игрушками увешана что твоя рождественская елка…

Людцы добрыя! Пушка у нее, матерь Божья, пылит, фонит на всю округу, от Атлантики до Урала.

Чтоб ты знала, Настена! Как только ты вышла из экранируемой тачки, резко поплохело хорошему человечку, нанятому мною искусному повару. Бедняга ведьмачок улепетывал отсюда в четыре лопатки, как дал по газам с визгом, фары испугался включать. Ажник за причитающимися ему бабками не зашел к Костику.

Вали к тому столу, неофит. Разряжай оружие по полной программе. Страсть как охота узреть, чем ты моего спеца по свадебным застольям эдак напугала. Он, понимаете, торт для невесты, а она его, здрасьте, девушка с ружьем…

Глаза у Вероники разгорелись, она замолчала, едва Настя вынула из сумочки «вальтер» и полностью ушла в процесс и процедуры ритуальной дезактивации артефакта, оставленного ею на время в асилуме.

Прежних потертостей на нем и в помине нет. Обновленное и трансмутированное оружие приобрело изжелта-черный маслянистый блеск. На рукоятке две красноватые накладки, похоже, из шероховатой пластмассы. Над дульным срезом чуть заметно фосфоресцирующее прицельное приспособление — можно и в темноте стрелять.

«Ага! Вальтер Вальс во всей красе. Давай-давай, копуша, поскорее. Мне хочется его подержать не меньше Ники».

Ни Филипп, ни Вероника глупыми репликами Настю не отвлекали. Ерничать под руку нельзя. Ошибки и небрежность с боевой теургией порой чересчур дорого обходятся. О ретрибутивности также забывать не стоит.

Настя строго следовала ритуалу. В конце отсоединила магазин. Передернула затворную раму, убедившись, что в патроннике пусто. Как положено, доложила госпоже инструктору об окончании дезактивации.

Первой разряженный пистолет осторожно взяла в руки Вероника и не удержавшись ахнула:

— Царица небесная, матушка!!! Волына-то из облегченной суперкерамики! С унитарными трансмутированными выстрелами…

— Я тоже так думаю, — скромно потупилась Настя. — Мне кажется…

— Тебя, новобраница, покуда не спрашивают. Нишкни! — по-сержантски оборвала ее Вероника, а Павел Семенович молча возвел очи горе.

Вероника разобрала «вальтер», осмотрела ударно-спусковой механизм и снова собрала. Недоверчиво глянула на оранжево-красные патроны в магазине и россыпью на столе. Затем отошла к стеллажам и взяла оттуда простой вороненый магазин.

— Вот что, Настена, попробуй-ка обычными теургическими выстрелами шоковый египетский крест для нейтрализации черной вдовы. Вон та бабская ростовая мишень, первая позиция, на 12 часов.

Настя скинула на пол меховой палантин, повела обнаженными плечами, уложив поудобнее груди в низком корсаже-декольте. И в белом бальном наряде четко, с необходимой расстановкой покончила на три счета с муляжом ведьмы, молодецки обрезав финальным выстрелом душераздирающий визг мишени.

— Молодца, девка! — похвалила неофита Вероника. — Сразу видно: кавалерственная дама, твою мать, работает. Не хрен собачий.

Вероника подошла к Насте и с чувством, с хрустом, по-мужски пожала ей руку:

— Поздравляю с четвертым кругом, дама-неофит. Так держать, что в лобок, что по лбу! Глядишь, лет через 200 дамой-зелотом станешь. Если выживешь…

Кстати, Настена, коли желаешь волыну в наплечном кобуре таскать, чтоб ее доставать было удобнее, я тебе левую сиську могу эдак разика в два уменьшить, подсушить…

— Ой, не надо!!!

— Тетя доктор шутит. Хотя, шутки в сторону, завтра прошу пополудни пожаловать ко мне на обследование.

— Да, мастер-арматор.

— Молодец, уважаю и люблю почтительных неофитов. Долго я тебя мурыжить не стану, не беспокойся.

Дама-неофит Мария! Извольте поздравить коллегу.

Пока Мария Казимирская неохотно обнимала и целовала подружку, рассыпаясь в похвалах, Филипп отобрал у Насти «вальтер» и поразился его невесомостью:

«Мадре миа и тодос сантос! Пушка и впрямь керамическая. Во где чудеса на грани фантастики!

Точно, быть Настене арматором, если ей убежище помогает. Вона как Ника люто ее ревнует к оружию. И не только… Ох мне слабый пол, спереди и сзади…»

Павла Семеновича пистолет из асилума также очень заинтересовал, однако Филиппу, изучавшему в сторонке оружие, он сказал совсем о другом:

— Знаете ли, Фил Алегыч, я самолично сообщу Нике Фанасивне о предстоящем отъезде неофитов.

— Не завидую я вам, Пал Семеныч. Может, лучше-таки мне?

— Спасибо за участие, друг мой. Но это уж моя забота…

Словно догадавшись, что мужской разговор касается ее непосредственно, Вероника отвернулась и начала нервно перекладывать армейские ножи на дальнем стеллаже. Потом набралась решимости и вернулась к обязанностям арматора, а также хозяйки дома.

— Дамы и господа! Думается, уборка помещений в основном закончена и лишняя обслуга из секуляров отправлена восвояси. Предлагаю в оранжерее выпить немного десертного вина на сон грядущий.

Как вы на это смотрите, наш дорогой Павел Семенович?

— С удовольствием, любезная Вероника Афанасьевна, с удовольствием. Позвольте предложить вам руку, дабы вознестись прочь из мрачного стрелкового подземелья…