Ярмо Господне - Страница 24

К долговечности будущего брака она тоже относится скептически. Хотя не исключает возможности долгой и счастливой супружеской жизни Насти с Филиппом. Но уже по своим деловым соображениям, какими она не спешит делиться с рохлей-мужем.

— Моя бронебойная и несравненная матильда три раза мне намекала, за кого она тебя признает, Фил. По ее мнению и бизнес-понятиям, ты — высокооплачиваемый чистильщик на службе у клана Рульниковых. Учитель, студент — это так, напускное, камуфляж.

Мол, станешь постарше, если выживешь на киллерской должности, то непременно займешь подобающее административное место на фирме. Не получится, то я — молодая вдова и замуж еще быстрее выйду, чем в первый раз. Стопудово.

Она потому и на мою учебу в Америке согласна, теперь — и на изучение медицины. Если от местных опасностей и угроз я буду в жесть подальше…

Настину интерпретацию дальновидных тещиных мотивов Филипп принял во внимание и как-то разубеждать Стефанию Мартиновну не намеревался. «Мать ее, Степанида!»

Прибавление в численном количестве неизбежных свойственников Филиппа Ирнеева не очень радовало, но и не слишком огорчало:

«Кто дальний нам? Пожалуй, тот, кого поблизости не заметишь и вдалеке не разглядишь».

Простодушную Агнессу Дмитриевну семейные подспудные тайны никоим боком не касались. Родную сестру Ярослава Заварзина ни во что не посвящали и берегли, как привычный и необходимый предмет домашней обстановки.

Она всем нужна, не исключая Насти с Филиппом. С ней им так же просто и уютно. Она, наверное, и была в основе и по совместительству ангелом хранителем, добрым гением, ларами и пенатами семьи хитромудрых Заварзиных, эта наивная и недалекая старая дева.

Будь то в азиатском отдалении или поблизости в наших белоросских краях, подобная эклектика вполне уместна, если тетушка Агнесса не мудрствуя лукаво всегда любила вблизи и вдали младшего брата, невестку, племянницу. Нынче дополняет по мере возможности ее приданое и боготворит Настиного жениха.

«Ах вы, мои голубки! Скоро мы честным пирком да за свадебку, ах вас поженим».

— Чтоб ты знал, Фил! — заявила ему Настя на кухне, когда он нарезал порционные куски «наполеона». — Тетя Агнесса только что мне прямо сказала, мол, ах нехорошо оставаться в девушках до свадьбы.

Наша Агнесса Дмитриевна в жесть советует мне сегодня остаться у тебя. Пускай у нас с тобой будет брачная новогодняя ночь.

— Хочешь, чтоб Вероника Афанасьевна наказала тебя за непослушание? Ника грозилась, ты слышала, восстановить тебе девственность, монахиня Анастасия.

— Не надо!!!

В пятницу еще засветло Филипп с Настей выехали в загородную орденскую резиденцию. Она же есть трехэтажная дача Вероники Триконич и ухоженный парк в английском стиле с аноптическим орденским хозяйством, включая катакомбную церковь, две часовни, лаборатории на нижних уровнях, наверху гаражи со спецтехникой и обширный подземный тир для всех типов стрелкового автоматического оружия.

По дороге Настя, разместившись на заднем сиденье, в два зеркала не уставала любоваться новыми алмазными золотыми сережками в виде египетских крестиков.

— Фил, они чудо как хороши!

Филипп ей преподнес вчера этот знатный подарок, ознаменовав могучим апотропеем третий круг посвящения неофита Анастасии.

«Спасибо дорогому асилуму и законному наследству рыцаря Рандольфо Альберини. Привет, дедуля, инде бы ты там ни был, в прошлом или в будущем. Помоги ему, Боже!»

Ритуал инициирующей апроприации прошел сегодня на рассвете без сучка и задоринки. И субалтерн Анастасия обрела в собственное нераздельное владение могущественный орденский артефакт из разряда оружия Гнева Господня. На каждой крестной серьге три бриллиантовых черепа, неразличимых обычным глазом, представляют собой сокрушительное средство боевой теургии.

В течение непростого ритуала рыцарю-зелоту Филиппу превосходно ассистировала кавалерственная дама-неофит Мария:

— Ой, Настенька! Я так за тебя переживала! Теперь учись грамотно и аккуратно пользоваться камнями, не то уши, как слон, отморозишь…

При орденском действе также присутствовал рыцарь-зелот Павел:

— Поздравляю, коллега. Артефакт у вас, Настасья Ярославна, с большой предысторией и развитой функциональностью. Двойной Мелькит Александрийский смертоносен и животворящ…

В сумерках на крутом взгорке Филипп остановил «лендровер», но двигатель не глушил.

— Ваш выход, неофит. Ниже по склону береза в 40 метрах на два часа, третья справа. Эндотермическое поражение противника.

Ушами не хлопать, субалтерн!

Настя опустила окно, напряженно прикусила нижнюю губу и метнула на бедную березку испепеляющий взор. В доли мгновения дерево поглотило облако морозного тумана. Едва он рассеялся, заледеневшие ветви, ломаясь с хрустальным звоном, посыпались вниз. Тем временем в Настиной правой серьге устрашающей огранки алмазный сверкающий череп на 16 карат уменьшился в размерах и вновь стал незаметным.

Когда они проезжали через охранный периметр орденского хозяйства, Настя вдруг сказала:

— Фил, ты мне никогда не говорил, сколько лет прецептору Павлу.

— А ты ни разу не спрашивала. В прошлом году летом на Петра и Павла мимоходом его тезоименитство и 318 лет отметили.

— В Техасе?

— Ага, по юлианскому календарю на ранчо у мистера Бармица. Знаменитый и богатый старикан, скажем.

— Он, что, старше Пал Семеныча?

— Эт-то, с какой стороны посмотреть.

— А сколько тебе лет?