Ярмо Господне - Страница 152

152

Сэр Патрик, дон Микеле велел обязательно спросить у вас, не желаете ли заменить моего мужа на посту штаб-координатора ягд-команды?

— О нет, леди Умба. Мистер Аурелио Иньигес вполне на своем месте в «Найроби-Хилтон»…

Скажите, леди Умба, тактически потенциал Апедемака приравнен к рангу рыцаря-адепта?

— Да, сэр. Лучше перебздеть, чем недобдеть, сэр, — по-солдатски прояснила тактическую обстановку орденская эксперт-пилотесса, почтительно помогая адепту облачаться в полевую форму одежды. И далее мадам Иньигес-Килинди предпочла не отступать от своего нарочито разбитного и разухабистого пилотского стиля.

— …По мне бы оптимальнее накрыть локализованного и блокированного противника огнем по площадям, — непринужденно вводила соратников в конкретные детали и нюансы поиска дама Умба. — Если кто-нибудь или что-нибудь живое выползет из зоны сплошного поражения, следовательно, это и есть наш искомый неприятель. Вали его тогда, народ, кучно и прицельно, теургическими альтерон-зарядами…

Мы реально могли бы по методике «камнепад» арендовать у окрестных генералов, хоть в моей родимой Танзании, дивизион реактивных систем залпового огня.

Или же еще лучше — душевно садануть в предполагаемую точку местонахождения апостата одним-другим маломощным тактическим ядерным боеприпасом ракетами «воздух — земля». Как раз такие управляемые подарки на консолях моей колымаги подвешены, правда, с обычными фугасными боеголовками противокорабельного назначения.

Пошли бы и плутониевые и нейтронные точнехонько в цель за милую душу.

Гасить гадов надо по-черному. Африка это Африка, сплошная чернуха. Из-за Черного Континента мировых войн секуляры никогда не затевали и пробовать не станут.

Взрывы, какие ни есть, все равно бы списали на испытания исламскими террористами портативного ядерного оружия. А со слишком активизировавшимися магиками: людьми и животными — мы бы справились не хуже, чем когда-то политически купировали секулярную ситуацию в Чернобыле и Тримайлайленде, в Хиросиме и Нагасаки.

Какое там! Клероты ни в какую.

Лучшее — враг хорошего, сплошь и рядом прописную глупость слыхали. Тронуть не моги заповедные и священные для туземцев земли Масаи-Мара. Людской, мол, и животный мир экологически неприкосновенны. Жрать, резать и стрелять друг в дружку, сколько их неразумным душам угодно, им можно. А вот нам, представьте себе, нельзя по-простому, не извращаясь сверхъестественно, дикую местность зачистить, прибегнув к простой как грабли, веками отработанной тактике выжженной земли и подсечного земледелия. Так и мои царственные предки всегда поступали со времен великого Мбеге. Я сама, хочу вам доложить, урожденная самбаалийская львица-симбва, что равнозначно русской великой княжне из дома Романовых. Мне вдвойне, за мой народ и за державу обидно, если извращенец верлеон в моих родных краях кружит…

Не такие уж мы, возьмем на круг, дикари, чтобы тварным звериным личинам да тотемам поклоняться… Чай, души крещеные, христианские…

«Ага, изъясняется по-русски танзанийская принцесса-львица не в пример свободнее ее благоверного Аурелио. Явно сказываются пять лет учебы в московском Университете дружбы с африканскими и азиатскими народами. Универ Патриса Лумумбы не хухры-мухры, его выпускница с красным дипломом ученого агронома с дерева ужо не упадет, хвост себе не сломает…

Не вам фига мадам Килинди, но большая ооновская шишка из ФАО в дикой Африке…»

В тот момент Филипп столь же неприязненно, нелицеприятно и очень даже самокритично подумал о себе самом, ловко примериваясь к модернизированной снайперско-штурмовой магазинной винтовке «снарл», а именно Ї «SАR-12»:

«И чего ты, демофоб недоношенный, на всех людей ополчился? Сам среди белых негров обретаешься… И Аурелио тебе не так доносит, докладывает, и Умба с атомной бомбой не эдак выступает… Красивенькую девочку, шоколадку молочную, черномазой обезьяной окрестил, славного рыцаря в тягомотные дерьмократы записал. Оба ведь боятся до усрачки, психуют до недержания речи в мочевом пузыре, в очко жим-жим играют, но хорохорятся… И ты туда же?

Глянь-ка лучше на достопочтенного рыцаря-адепта Патрика. Спокоен и непоколебим как скала, mole sua stat, накануне очередного натурного испытания «престера Суончера», из рака ноги, экспериментатор хренов…»

— …Вы не подумайте обо мне чего-нибудь плохого, народ, — приговаривала Умба, выкладывая перед Анфисой снаряженные магазины для проверки. — Я не какая-нибудь кровожадная дикарка из джунглей.

К живым тварям очень по-человечески отношусь. Едва-едва удержалась и не заплакала, когда узнала, что поганец Апедемак в клочья разорвал последнего реликтового диплодока, обитавшего в Ликвальских болотах в Конго.

Мой народ таких зверей мбилинту называет. Когда-то они у нас здесь водились на островах озера Виктория-Ньянза, но их нубийские звероловы свели на нет. Диплодоков нубийцы продавали фараонам и жрецам Верхнего Нила.

— Мбилинту, говорите, почтеннейшая? — заинтересовался до того молчаливый рыцарь-зелот Павел. — Я, кстати, сударыня Умба, в незапамятные времена батюшку вашего знавал, его величество симбву-на-муэне сиречь небесного льва.

Вас же, прошу простить старика великодушно, что-то не припомню в младенчестве. Уж больно много жен и детишек у вашего достохвального родителя имелось.

— У меня было 246 братьев и сестер, Пал Семеныч, — с нескрываемой гордостью уточнила Умба.

От предложенного ему орденского образца магазинной винтовки «снарл» Павел Булавин мягко, но решительно уклонился. Зато убедительно попросил по пути к базовому лагерю на горе Субуго его и барышню Анфису, на славу экипированную, вооруженную для охоты на крупного зверя, доставить к орденскому транспорталу в Ухуру-парке. А там подождать их с полчасика, зависнув неслышно и незримо поблизости, или же наскоро облететь достопримечательные архитектурные красоты Найроби.

152