Ярмо Господне - Страница 137

137

Кто не рискует, тот первую, попавшуюся на глаза водку не пьет в государстве белоросском. Хотя пьющим полушампанское игристое вино дожинского розлива порой тоже выпадает верный шанс пострадать от жуткой изжоги и знаменательного расстройства желудка. Но это поправимо и не смертельно.

Ergo bibamus. Следовательно, выпьем.

За наше и ваше здоровье, мои благосклонные читатели! Ибо с Божьей помощью, о диво дивное! мы сумели перевалить за середину нашего с вами длиннейшего повествования.

Нашего героя сколь-нибудь не удивило равнодушие летающих ведьм и ведьмаков к дармовой выпивке из сомнительных источников. Он сам довольно пристрастно относится ко всему, чем жив человек: полезному и вредному, съедобному и условно съедобному, духовному и материальному. Рационально и сверхрационально, естественно и сверхъестественно, пребывая в каком-нибудь из гипостазированных ликов, дарованных ему свыше во благо или во искушение.

Искусительными в собственной естественности для Филиппа Ирнеева были и волнующие запахи, доносившиеся от двух полевых кухонь защитного цвета, состоявших где-то на вооружении в непобедимой и легендарной Советской Армии, сгинувшей в одночасье вместе с советским гражданством и союзом советских республик.

Со старорежимными кухмистерскими двуколками ловко и сноровисто управлялись несколько пожилых ведьм и ведьмаков в замызганных белых фартуках и колпаках. Кашевары явно не допущены строгой общественностью к полетам по причинам излишнего возраста и недостаточности физической формы. Точнее, их телесный переизбыток обратился нехваткой необходимой волшбы и соответствия мирским приличиям, чтобы ни понимать под этими выражениями.

«Зато они совсем не чужие на ведьмовском карнавале, как и те старички, что там, у зенитных прожекторов со станковым пулеметом ДШК службу бдительно несут… Ишь как вкусно орудуют, поваренные служители! С березовым дымком каша гречневая рассыпчатая, подливочка мясная, луковая…. На нижних противнях свиные котлетки жаром пышут, жирком стреляют, потрескивают…

Вон целый котел картофельного пюре натолкли, сливками развели, бутылкой вкусного оливкового маслица заправили, кулинары голозадые, в естестве, спереди и сзади…»

Естественно, если лично Филиппу Ирнееву захотелось отведать ведьмовской стряпни, то уж у самих летающих ведьм и ведьмаков полевые кухни пользовались повышенным спросом. Но не дефицитом. В очереди не стояли. Раз за разом поджарые ведьмы подлетали с одноразовой столовой посудой в обеих руках. Подняв колени, они пилотажной горкой уносились ввысь, в гору к своим компаниям с горячими порциями духовитой каши, ароматных котлет, запашистой картошечки.

«Ох мне соблазн… с перышками зеленого лучка его, с укропчиком… Приятного вам аппетита, дорогие сограждане…»

По соседству две компашки летунов и летуний устроились аппетитно и шумно пировать за деревянными столами и скамьями, поставленными на козлы. Между ними и полевыми кухнями на лотках изобильным фуршетом лежали свежая пахучая парниковая зелень, помидоры, огурцы…

И с горы-то доносился шашлычно-уксусно-луковый аромат. Кое-где дымились мангалы, вкусно шипел мясной сок, скатываясь на рдеющие угли…

Наверху вовсе не фигурально шел пир горой. А под гору волнами катились людской шум, гам, вопли, крики, писк музыкальных мобильников, нестройное пение, гнусавили дудки, гармошки…

«Карнавал суть люди и музыка, из рака ноги. Господи, помилуй и спаси…»

— 5-

На покатых склонах горы Игрище рыцарь Филипп не обнаружил для себя каких-нибудь соблазнительных вещей, вновь став бесстрастным наблюдателем карнавальных проявлений человеческой натуры. «Ибо от первородного греховного естества тварная плоть исходит».

Никогда ранее апостолический рыцарь-инквизитор не встречал, да и харизматическая память прошлого не предоставляла ему тому подобных сведений о столь буйной гендерной волосатости, единовременно собранной в одном месте. «То ли атавизмы, то ли тупиковая ветвь натуральной обезьяньей эволюции, однако…»

Однако в первом представлении он обратил беспристрастное внимание на сухощавый спортивный вид многозначительного большинства летающих ведьм и ведьмаков, празднующих карнавальную Вальпургиеву ночь. Повсюду обнаженные стройные тела, подтянутые животы, прямые спины, ядреные икроножные и бедренные мускулы, выразительные бицепсы, трицепсы, дельтовидные мышцы…

«М-да… магическое искусство ночных полетов постоянно и неустанно требует пищеварительных жертв, изнурительных тренировок и возрастных ограничений для типичных представителей летучей публики. Социальная стандартизация и стереотипность, куда ни обернись…»

Путешествуя, пробираясь между кострами и веселыми группками, на земле и в воздухе Филипп углядел немало сухопарых плоскогрудых ведьм с выпирающими наружу костлявыми ребрами и грудиной — непременно сказывались последствия регулярного диетического недоедания. Не налегали они на жирную пищу телесную и во время шабаша, предпочитая налегке проноситься над головами соплеменников, отмечающих колдовской первомай по народному обычаю неизменно обильной выпивкой и плотной закуской.

«У них с собой много чего было в сумках, в корзинках…»

В сумме редкие бесшабашные ведьмы и ведьмаки упоительно летали выше и круче высоты птичьего полета над горой. Основная же масса летунов и летуний эшелонировано бороздила воздушное пространство на высотах от 5 до 30 метров.

В основном их полетные приспособления не отличались значительным своеобразием по форме и исполнению. Самодельные метлы из березовых прутьев, кустарные просяные веники, деревянные швабры-крестовины, щетки для мытья полов и чистки ковров, иногда совки на длинной ручке — служили им для пилотирования и маневрирования.

137