Ярмо Господне - Страница 122

122

Неизбежный финал досужим политэкономическим разговорам за чаепитием положил рыцарь Павел. Подчеркнуто озабоченно глянув на раскачивающийся маятник больших напольных часов в углу столовой залы, он пригласил коллег экипироваться в полевое обмундирование и засим проследовать на совещание в ореховую гостиную на нижнем уровне.

«Настена и Манька горят нетерпением поработать, но умело скрывают неофитское волнение. Ника руководительно нервничает, чуть ли не суеверно опасаясь, не упустила ли чего часом организовать и подготовить случаем…

Пал Семеныч обеспокоен неуравновешенно гневным настроением Анфисы — девочка внутренне напряжена и готова рвать, метать… Нещадно и беспощадно…»

Сам же рыцарь Филипп пребывал в незыблемо спокойном состоянии боевого духа. Ничего сверхъестественно сложного не намечалось и не назревало. Натуральных неожиданностей и случайностей в предстоящей его орденскому звену операции быть не должно и не могло произойти.

«Ночной первомай» готовился заблаговременно, за месяц до того. В имеющую место быть диспозицию вносились необходимые коррективы по мере поступления новых разведданных.

«Все по плану и календарю, патер ностер…»

К тому же рыцарь-зелот Филипп кое-что знает и понимает в намеченной операции несколько больше, чем иные ее участники. Наверное, ему одному покамест известно: сегодня поддержать их орденское звено намерен рыцарь-адепт Патрик, ранее отклонивший приглашение кавалерственной дамы-зелота Вероники.

Сверх того, ранним утром в субботу, когда рыцарь Филипп посетил асилум, там его накрыло, осенило довольно необычное пророческое видение. О нем он, ни Боже мой! не рассказывал даме-неофиту Анастасии. И не собирается кого-либо другого посвящать в его детали ни словесно, ни в эйдетической наглядной передаче.

Так как видение предсказало и показало ему весь ход операции «Ночной первомай» от начала до ее конца, о нем следует промолчать. Изреченное, обнародованное пророчество в неопределенной степени стохастически перестает соответствовать действительности, подверженной лабильным видоизменениям от состоявшегося прошлого через текущее настоящее по направлению к вероятному будущему.

«Время и реальность суть совсем не те штукенции, что о них думают люди в усредненном понимании нормальности и заурядности.

Патер ностер! 10 минут линейного обыденного времени, 2 часа по экрану смартфона в убежище и более 12 часов в последовательности событий видения от заката до рассвета, без малого до полудня. Несказанно, но очень реально и описуемо».

Неписаное харизматическое правило гласит: не переступать порога асилума перед намеченным теургическим мероприятием, чтобы, дескать, не увеличивать разброс вероятности. Но Филипп был бы кем-нибудь другим, если не отвергал и не опровергал суеверия наряду с предрассудками, якобы дурными приметами, предвзятыми мнениями, бездумно воспринятыми с чужого голоса. «Голословно, из рака ноги!»

Тем не менее ближним и дальним Филипп Ирнеев в основном не препятствовал оставаться суеверными людьми и суверенно предаваться ничего не значащим предзнаменованиям и предубеждениям. «Ибо что суть преходящие людские приметы, привычки, приличия, обычаи, традиции, установки, этикет как не пустые дополнительные суеверия, возведенные в степень правил поведения? Лишнее все это…»

К таким же суеверным излишествам Филипп относил и оперативные совещания в последний час и момент. Если все заранее запланировано, роли расписаны, задачи доведены до исполнителей, приказы отданы, получается, дамы и господа выступающие, докладывающие, рапортующие переливают из пустое в порожнее. А сообщающиеся сосуды обретаются в категории то ли наполовину пустых, то ли наполовину полных емкостей.

«У них это как у секуляров посидеть тупо на дорожку перед отправлением в путешествие дальнее. Может, чего забыли захватить с собой? Нет, чтоб помолиться…

У Пал Семеныча армейская закваска. Любит, кабы на совещаловке всяко было чин-чинарем, до оскомины общеизвестное. Вот Ника и пойдет категорически повторять план-диспозицию, вводные, из рака ноги… Яволь, оберст Булау-Моргенштерн, унзере колонне марширт…»

Тем временем видя, как все уселись и приготовились ему внимать, рыцарь-зелот Павел Булавин авторитетно и кафедрально объявил:

— С минуты на минуту к нам прибудет сэр рыцарь-адепт Патрик Суончер. Вероника Афанасьевна, покорнейше прошу встретить нашего досточтимого гостя.

Я же хочу напомнить глубокоуважаемому собранию о календарных соображениях, — не пожалел для коллег дидактической теургии рыцарь Павел. — Согласно древнему лунному календарю шумеро-аккадских и халдейских языческих жрецов, новый день в доселе уцелевшей традиционной религиозной обрядности начинается на закате. Следовательно, 1 мая, тезоименитый день Святой аббатисы Вальпургии уже наступил, не говоря уж о черном шабаше, приуроченном к этой несчастной дате в темные века раннего псевдо-Возрождения.

Той же неистребимой исторической приверженностью к ведьмовскому черному шабашу объясняется избрание богомерзкими нацистами и безбожными коммунистами первого майского дня для проведения манифестаций и факельных шествий.

Аналогичным образом кельтские друиды, инициированные и ведомые архонтами-апостатами, в ночь на 1 мая воздвигали фаллический символ — майский шест для изуверских обрядов. Вмешательство апостатов в отправление непотребных и непристойных волховских обрядов дикими племенами и народностями датируется IV веком от Рождества Христова, хотелось бы вам напомнить.

122